партия Китая (КПК) запрещала своим гражданам доступ к Facebook. Правительства в основном по-прежнему использовали социальные сети как инструмент вещания: размещали контент, но не взаимодействовали с аудиторией. Тем не менее, платформы предоставляли значительный потенциал для нового охвата, особенно потому, что платная реклама позволяла нацеливать посты на конкретную аудиторию по всему миру.

Однако, несмотря на то, что в сети появились пропагандистские сайты других государств, в 2013 году Конгресс США принял решение о сокращении финансирования TRWI, поскольку его влияние было неясным. Читал ли кто-нибудь сообщения на десяти или более сайтах, создающих этот контент? Взаимодействует с аккаунтами? Усилия были не совсем удачными. Поэтому Конгресс расторг контракт. 22

Довольно примечательный поворот событий - несколько уволенных американских подрядчиков, работавших над программой, были быстро подхвачены... российским государственным СМИ Sputnik. Разногласия между Конгрессом и Министерством обороны (МО) по поводу важности современных информационных операций нашли отражение в СМИ: "Что кажется очевидным, так это то, что державы, выступающие против статус-кво в современном мире - Россия, Китай, Иран и Исламское государство - знают ценность информационной войны и вкладывают в нее значительные средства", - прокомментировал в 2016 году бывший директор "Голоса Америки" и советник по информационной стратегии Министерства обороны Роберт У. Рейли, сообщая Sputnik о переходе бывших американских подрядчиков. 23 "Это мощная иллюстрация того, кто серьезно относится к стратегии информационной войны, а кто нет". Один из сотрудников, занявший руководящий пост в Sputnik, утверждал, что решение работать в другом месте было вызвано не патриотизмом, а простыми экономическими интересами. (Спустя годы, в 2017 году, сайты, имевшие общие технические показатели с TRWI, вернулись в сеть; похоже, Пентагон решил повторить попытку). 24

К 2015 году "белая пропаганда" в Интернете стала прерогативой не только государств, но и повстанческих групп и террористических организаций. Социальные медиа помогли захватить внимание аудитории, вовлекая ее непосредственно в действие. ИГИЛ, радикальная исламистская террористическая организация, действующая в основном в Ираке и Сирии, особенно хорошо понимала, как извлечь выгоду из онлайн-усилителей. Она начала собирать подписчиков и проводить вербовочные операции в Twitter, стремясь позиционировать себя как халифат , силу, с которой нужно считаться. Пропаганда не была тонкой или как-то скрытой: заметная иконография черного флага была мгновенно узнаваема каждым, кто ее видел. Фотографии прославляли бойцов, которые ехали в колоннах на пикапах с мощным оружием. Ужасные видеоролики с обезглавливанием и другими зверствами внушали страх и трепет. Вербовочные ролики, похожие на промо-ролики видеоигр, троллили мировые державы, указывая на потери американской коалиции на поле боя и зазывая молодых людей присоединиться к стороне победителей. По сути, это был контент для создания бренда - еще один пример тонкой грани между пропагандой и связями с общественностью. В нем рассказывалась очень старая история: присоединяйтесь к нам в этом праведном деле, и мы дадим вам смысл, товарищество и славу. Но это было уникально "онлайн": невесты джихадистов публиковали свои фотографии, как и все другие влиятельные люди, выкладывая снимки себя в черных чадорах рядом с суровыми бойцами и новорожденными детьми, а бойцы выкладывали в Твиттер селфи, на которых они стреляют из оружия, молятся и даже обнимают котят. 25 Вербовщики обращались к поклонникам цифровых технологий, направляя их в секретные чаты, чтобы продолжить процесс радикализации.

Онлайн-контент ISIS привлекал отдельных людей, часто разочарованных двадцатилетних, которые считали, что у них мало что есть. Пропаганда обращалась к глубокой человеческой потребности принадлежать, иметь свою миссию. Неоднократно обычные люди, вдохновленные увиденным, заявляли о своей верности ИГИЛ в социальных сетях и отправлялись совершать злодеяния, создавая "пропаганду поступка" 26 , которую террористы использовали для привлечения большего внимания и дальнейшей вербовки.

Несмотря на то что у них были печатные журналы и радиостанция, ИГИЛ уделяло большое внимание пропаганде в социальных сетях. Страстная онлайн-группа - несколько тысяч высокоактивных аккаунтов, работающих над распространением сообщений ИГИЛ 27 - использовала социальные сети так, как это было задумано. Алгоритмы Twitter непреднамеренно помогали ИГИЛ, предлагая джихадистские аккаунты через рекомендации "за кем следовать", даже когда Twitter раздумывал, как справиться с примерно сорока пятью-девяноста тысячами аккаунтов, связанных с группировкой. 28 ИГИЛ регулярно использовал автоматических ботов для помощи в распространении своих сообщений, и иконография черного флага была повсеместной - обе тактики были легко обнаружимы с помощью технологии модерирования . Но вопрос о том, нужно ли модерировать, оставался открытым в течение некоторого времени: "Террорист для одного человека - это борец за свободу для другого", - сказал анонимный руководитель в 2014 году, 29 отметив, что Twitter уже давно разрешает политическим диссидентам с экстремальными взглядами. Если Twitter будет модерировать ИГИЛ, откроет ли это дверь для ожидания, что он будет модерировать другие группы или определять, кто является террористом, а кто нет? Facebook, тем временем, запретил эту группу в рамках комплексной антитеррористической политики. 30

После нескольких инцидентов, включая ужасное и трагическое обезглавливание американского журналиста Джеймса Фоули, Twitter начал пересматривать свою политику и удалил некоторые аккаунты, в результате чего ИГИЛ стал угрожать убийством руководителям компании. 31 Однако аккаунты ИГИЛ по-прежнему были легко заметны в ноябре 2015 года; после бойни в Батаклане, когда ИГИЛ убил 130 человек на концертной площадке и стадионе в Париже, фанбои праздновали в Twitter. 32

ИГИЛ еще раз продемонстрировал, что пропаганда может иметь эффект в "реальном мире": женщины откликались на информацию о невестах джихадистов и отправлялись в Сирию; 33 разочарованные молодые люди присягали на верность ИГИЛ и затем совершали террористические акты. Призыв не должен был быть широко распространенным, чтобы иметь глубокие последствия. Тем временем правительство США, по-прежнему привыкшее к широковещательным сообщениям, было ограничено и не особенно умело работать в социальных сетях. 34 Бюрократы Госдепартамента начали писать в Твиттере искренние послания подросткам и двадцатилетним - "Подумайте еще раз, отвернитесь", - но было неясно, отговаривают ли они тех, кто находит контент ИГИЛ привлекательным. 35 Фанбои ИГИЛ, воспитанные в интернет-культуре и обладающие врожденным чутьем на то, что действительно становится вирусным, уничтожили эти сообщения с помощью мемов, которые все больше становились предпочтительной формой пропаганды в Интернете. 36

Я следил за развитием пропагандистской машины ИГИЛ, восхищаясь и ужасаясь их способностью кооптировать социальные медиаплатформы, такие как Twitter. Это произошло вскоре после того, как я потратил несколько месяцев на глубокое изучение антивакцинных сетей и нарративов. Я думал, что вот еще одно отдельное сообщество, которое с гораздо большим успехом привлекает внимание в сети, чем можно было бы предположить по их реальным показателям. Затем две вещи неожиданно объединились: В 2015 году меня пригласили принять участие в проекте Цифровой службы США, в рамках которого я совместно с Государственным